Уважаемые дамы и господа, раздел ролевой игры отныне будет закрытым. Если кто-то читал и хочет продолжать читать игру, напишите ЛС Люциусу Малфою или Фантому.
Рейтинг: nc-17 Warning: пытки, non-con, спойлеры к «Ночному дозору», AU. Summary: Ваймс в процессе погони за серийным убийцей Карцером попал в прошлое на 30 лет. Карцер убил Джона Киля, который должен был поднять восстание на улице Паточной Шахты и воспитать из юного полисмена Сэма Ваймса настоящего мужчину. Из-за этого искажения истории, чтобы вернуться в тот Анк-Морпорк, что и был раньше, Сэму Ваймсу пришлось занять нишу Джона Киля и сделать то, что сделал бы он, и даже больше. AU: в данном фике Ваймс пробыл в прошлом больше 4-х дней.
Мне нравится хоббитянский обычай дарить на свой день рождения подарки всем присутствующим. Надеюсь, начало нового фика по Плоскому миру сойдет за подарок.
На Кладбище Мелких Богов Ваймс сидел на могиле, которая вполне могла быть его собственной, и курил. События прошлого проносились в его сознании как картинки в калейдоскопе, который держал фокусник с трясущимися руками. Боги милостивые, все, что ему довелось пережить, все время, что он провел в прошлом, здесь оказалось жалкими тридцатью минутами. Лишь полчаса пронеслось с того мгновения, как они с Карцером провалились сквозь крышу Незримого Университета до потрясшего воображение личного состава момента, когда он, совершенно голый, материализовался в штаб-квартире Стражи в облаке голубоватого сияния. Никто не мог понять, в чем дело, но он знал. Знал, что ему надо спешить. Слава богам, он успел вернуться домой до того момента, как стало окончательно поздно.
К счастью, доктор Лоуни, хирург-гинеколог, широко известный в старом Анк-Морпорке как «сифилисный доктор», в мастерстве которого он убедился тридцать лет назад, никуда не переехал, не помер, и даже каким-то загадочным образом умудрился не спиться за все это время, учитывая, что ему приходилось наблюдать день за днем на своей работе. Поэтому не составило особого труда (хотя полет на метле нагишом в обнимку с Чудакулли иные мужчины могли бы счесть, хм, требующим особого мужества, физических и нервных затрат и безусловно заслуживающим ордена подвигом) разыскать его и привести в особняк.
Теперь у него есть сын. И с Сибиллой все в порядке. Он прерывисто вздохнул, когда мысль о том, что все могло разрешиться совсем не так, промелькнула холодным сквознячком в его голове.
Сэм Ваймс-младший. Странно представить, но всего несколько часов назад этим именем он называл самого себя.
Ваймс затянулся глубже. Пальцы почти перестали дрожать. Он вернулся. Он вернулся в тот же самый Анк-Морпорк, из которого и отправился в прошлое. Это обстоятельство было чуть ли не важнее самого факта возвращения. Хотя говорят, что дважды в одну и ту же реку не войдешь, но Ваймс ухитрился обойти неумолимую логику этой поговорки. От него потребовалось немало усилий, чтобы та река, в которой он, фигурально выражаясь, с разным успехом пробарахтался всю жизнь, осталась прежней.
Осталось выяснить, где материализовался Карцер, которого также выбросило из прошлого одновременно с ним. Лю Цзе пообещал, что постарается перенести точку появления этого ублюдка подальше от точки появления самого Ваймса. Это было правильно. Но не потому, что Ваймс не хотел его больше видеть. О, нет! Ваймс жаждал встречи с Карцером еще больше, чем раньше. Ведь теперь у него были к нему еще и личные счеты. Просто ему нужно было время, чтобы уладить дела и привести в порядок мысли. Слишком много всего ему открылось за время, проведенное в собственном прошлом. И информация эта требовала тщательного осмысления.
Правда, поделиться этим ему было решительно не с кем. Покрутят у виска пальцем и посоветуют обратиться в какое-нибудь из тех обществ, где странноватые люди любят рассказывать истории вроде, «здравствуйте, меня зовут Сэм, и я только что вернулся из дыры во времени». Правда, помимо понимающей аудитории там в нагрузку могут оказаться комнаты, обитые мягким и санитары с добрыми улыбками.
Да и на осмысление таких сложных терминов, как *петля времени* или * историческая необходимость*, у Ваймса никогда не хватало академического интереса. Но факт оставался фактом. Перед тем, как явиться к патрицию, - а встреча с Витинари была такой же неминуемой, как налоговая проверка, - требовалось разложить свои мысли и впечатления в должном порядке. Это было просто необходимо.
Ваймс прикурил новую сигару от окурка прежней. Дымок тонкой струйкой уходил в черное небо, наполненное неистовым ароматом цветущей сирени…
Это было тридцать лет… и в то же время несколько часов назад …
Город полнился загадочными слухами. Несколько дней назад был убит лорд Виндер, безумный патриций Анк-Морпорка. Это произошло на званом обеде в присутствии большого скопления самой состоятельной и знатной публики города.
Убийца, вопреки всем принятым в Гильдии правилам, не крался по темным коридорам, не скрывался в нишах и не старался слиться с тенями. Как говорила молва, он просто вошел в обеденный зал, перестрелял, как куропаток, охраняющих двери стражников, а потом наставил на патриция меч и тот умер просто от страха. После этого убийца удалился, никем не задерживаемый. Это было невероятно, но почти все слухи сходились именно на этом.
Следующим правителем Анк-Морпорка стал лорд Капканс. На него возлагали надежды многие официально могущественные, равно как и неофициально значимые люди города. Как выяснилось, совершенно напрасно.
Новый патриций не замедлил проявить себя во всей красе.
Вопреки надеждам горожан, он не стал разгонять Особый отдел на Цепной улице. Единственное, что он поменял – это снял с должности командира Неназываемых капитана Свинга, а на его место поставил, к ужасу Ваймса, никого иного, как Карцера. Этот поступок нового правителя города грозил разнести в пух и прах всю его, и не так особо крепкую, веру в нормальность этого мира. Но разве мир когда-нибудь давал ему клятву быть логичным и нормальным?
Страшные слухи продолжали распространяться по городу со скоростью лесного пожара, и к тому же подтверждения этих слухов никогда не заставляли себя ждать. Хотя в честь избрания нового правителя города и была объявлена амнистия, кареты с зарешеченными окошками продолжали курсировать между постами Стражи и подземельем на Цепной улице. Комендантский час тоже отменен не был. Ваймсу приходилось все время быть начеку. Карцер не оставил своих шизофренических попыток добраться до него, но, к его разочарованию, имя Джона Киля, под которым теперь жил и действовал Ваймс, стало слишком популярным среди стражников и не только. Карцер даже предпринимал попытки прикончить юного Сэма, ныне младшего констебля Ночной Стражи, но Ваймс ни на минуту не выпускал паренька из вида. Он знал, что его дни в прошлом мире сочтены до 25 мая, Джон Киль должен будет погибнуть в тот день. Но он считал делом принципа дожить до этого дня, и дотащить туда живой свою юную версию. К тому же он просто обязан был сделать все, чтобы произошло именно то, что должно было произойти. Иначе, как сказал ему Лю Цзе, изменится история, изменится Анк-Морпорк. И каким бы этот город ни был, тот вариант, который покинул Ваймс, был правильным, а все остальные - нет.
Противостояние между ними и Особой полицией, а также растущее недовольство простых жителей Анк-Морпорка привело их в один прекрасный день к воротам штаб-квартиры Тайной полиции – «Дому боли», как называли его люди. По мнению собравшихся, не все узники, оставшиеся там со времен правления Виндера, были освобождены. Да и проверить, чем занимаются Неназываемые, которые обрели нового командира, тоже не мешало.
Оставив для прикрытия на улице Колона, Неда Коатса и остальных, Ваймс отправился в подземелье вместе с Сэмом-младшим и еще одним пареньком, констеблем Нэнсибеллом.
Ваймсу было трудно привыкнуть к тому, что он здесь периодически встречал своих старых, сейчас, правда, молодых, знакомых. Шнобби, Колон, мадам Лада и другие. Он еще не встречал Витинари, но со странным постоянством вспоминал о нем. И был уверен, что он тоже где-то рядом, участвует в этих событиях. Участвует и учится. По-другому просто не могло быть. Ну и он сам. Шестнадцатилетний Сэм казался ему сейчас сущим ребенком – костлявый, тощий, неуверенный в себе подросток. Было странно смотреть на себя со стороны и с высоты накопившегося за десятилетия опыта. Ваймс искренне жалел его – все, что он пережил за тридцать лет и от воспоминаний о чем до сих пор просыпался по ночам в холодном поту, ему только предстояло.
Разогнав парочку Неназываемых, патрулирующих вход, они вошли. Почти все Особые сейчас находились на Лепешечной улице, разбираясь с забаррикадировавшимися там горожанами. Город лихорадило, и Ваймс считал, что лучшего времени для инспектирования этих подземелий найти будет трудно.
Темный коридор уходил вглубь старинного здания, по стенам потрескивали дающие тусклый свет факелы. Они медленно и осторожно пробирались дальше. К камерам вели каменные ступеньки. В конце концов, все здания Стражи строились по одному проекту, и ориентироваться там не составляло особого труда. Ваймс остановился перед тяжелой, окованной железом дверью, и толкнул ее.
Его внутренний зверь насторожился. Камеры в их штаб-квартире могли похвастаться обширным букетом самых разнообразных ароматов, но даже в самые суровые времена там никогда не пахло кровью.
В камере, в которую они вошли, первым, что бросилось в глаза, была дыба, стены были увешаны дубинками, топорами и прочими пыточными инструментами, способы применения который Ваймс не мог себе даже представить – и чрезвычайно был за это благодарен своему ограниченному воображению. А еще посередине стояло большое деревянное кресло. Оно было прикручено к полу и оснащено широкими кожаными ремнями. Этим мебель и исчерпывалась. Через липкий, темный пол шла канавка водостока. Как на бойне. Крохотные оконца, расположенные на уровне мостовой, были зарешечены и совершенно не давали света, который, судя по всему, в этом месте не приветствовался. Все стены и даже потолок с дверью были обиты мешками с соломой. Ни звука не донесется наружу из такой основательно обустроенной камеры. Нагнувшись к чему-то поблескивающему на полу, Ваймс с ужасом обнаружил, что это человеческий зуб.
Нэнсибелла, который старался держаться за их с Сэмом спинами, вырвало.
Боковая дверь вела в очередной темный коридор, по обе стороны которого тоже были двери. Наверняка это другие камеры. Ваймс снял со стены факел и одну из самых тяжелых дубинок. Они пошли дальше.
Когда послышался приближающийся невнятный шум, они все замерли. Ваймс, жестом остановив мальчишек, застыл у дверного проема, подняв дубинку на уровень среднестатистической головы.
И голова эта не замедлила показаться. Большая тень показалась в проеме, и, очевидно, завидев Сэма-младшего, замерла. А потом обладатель тени просто мягко осел на цементный пол; прикосновение дубинки к черепу было аккуратным, но достаточно сильным.
Поверженный оказался массивным детиной. Он был голым по пояс, с нахлобученным на голову черным кожаным колпаком, на поясе висела связка ключей.
-Идите, проверьте камеры, - Ваймс бросил ключи Сэму, а сам поволок тушу палача к тому деревянному креслу. Его уже начинало потрясывать от еле сдерживаемой ярости. Но он не хотел выпускать своего зверя при ребятах. Он здесь для того, чтобы преподавать людям несколько иные уроки.
Перевалив тяжелое тело на кресло, и пристегнув, как следует, Ваймс решил проверить следующую за углом дверь.
Она привела его в залитую ярким светом комнату, где в кресле за большим столом сидел тщедушного вида человек. От вида мирно сидящего, как будто все абсолютно нормально, в этом ужасном месте клерка, Ваймс чуть не утратил последний самоконтроль. Схватив клерка за грудки, он выволок его из кресла:
-Так вот где папочка задерживается каждый вечер! – взревел он.
-Не трогайте меня, я всего лишь секретарь, я не плохой человек, я только измеряю людей и все, - в ужасе залепетал человечек. Ваймс, оглядевшись по сторонам, обнаружил в комнате большой шкаф, уставленный папками, на столе и на полках были разложены странные измерительные приборы, книги и все те же папки, папки, папки. Он снова вернул свое внимание к секретарю.
-Работаешь на гребанных палачей, сидишь тут, и думаешь, что жизнь удалась? - Он повернулся, схватил свободной рукой длинную металлическую линейку, а потом с силой хлестнул ею по столу. Клерк испуганно трепыхнулся в его руках. – Отсюда есть еще выход?
Тот затравленно молчал, глядя в глаза Ваймсу, как кролик на удава.
-Если ты хочешь когда-нибудь снова взяться за перо, ты мне все скажешь, иначе я укорочу тебя до общепринятых стандартов, - Ваймс еще раз со свистом ударил линейкой. На столешнице появился второй рубец. Глаза клерка закатились,
-Пожалуйста…
Он мотнул головой в сторону резной деревянной панели.
-Куда ведет выход? – потребовал Ваймс.
-Н-на, на оружейный склад.
-Замечательно. Большое спасибо за содействие, вы были чрезвычайно любезны. – Ваймс достал из заднего кармана наручники и, подтащив свою жертву к столу, приковал за одну руку к привинченной к полу ножке. – Это чтобы защитить тебя, тварь.
-От… от кого, - заикался человечек.
-От меня. Я тебя прикончу, если только попробуешь сбежать.
Клерк на это только слабо пискнул и постарался сжаться, чтобы выглядеть как можно незаметнее.
Дожидаясь возвращения Сэма и Нэнсибелла, Ваймс прошелся вдоль стеллажа с папками. Большинство папок были рассортированы по алфавиту. Но в стену были еще вмонтированы металлические сейфы с разными табличками на дверцах.
-Та-ак, что это тут у нас? – Его рука потянулась ручке сейфа, на дверце которого было написано «Асобо апасные приступники».
-Это секретные документы, - взвизгнул с пола клерк. Инстинкты мелкого канцелярского служащего, как видно, бывают настолько сильными, что способны перебить даже ужас от столкновения с разъяренным Ваймсом. Впрочем, одного взгляда последнего хватило, чтобы человечек дрожащей свободной рукой показал на верхний ящик стола.
-Ключи там.
Ваймс и сам не понимал, зачем ему это надо. Они с мальчишками должны вывести заключенных, и, в конце концов, их наверху, наверное, уже ждут, но Сэм и Нэнсибелл все не показывались, и, почему-то его не покидало странное ощущение, что он просто обязан заглянуть в этот сейф. Вообще, во время пребывания в прошлом Ваймс замечал, что его инстинкты выходят на первое место, часто помогая принять наиболее верное решение.
-Вот и умница, - Ваймс взял ключ и открыл дверцу.
Там лежало несколько папок. Он достал их все. Это были простые картонные папки, с обычными завязками, стандартные следственные дела. Сверху написаны номер, фамилия и имя подследственного, а также дополнительная информация, вроде даты заведения и окончания дела. Иконографии в фас и профиль, протоколы допроса и анкетные данные составляли содержимое дел. Ваймс пролистал несколько; фамилии ничего ему не говорили. Обычные малоизвестные граждане Анк-Морпорка, которым не повезло попасть в поле зрения Особой полиции, или, как они сами любили себя величать – Неназываемых. Когда он увидел предпоследнее дело, у него внезапно пересохло во рту, а пальцы предательски задрожали. Этого не может быть. Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда. Происхождение от такой знатной и, надо думать, влиятельной семьи должно было означать полную защиту этого человека от подобного внимания Особой полиции. К тому же Витинари просто обязан был пережить благополучно все эти смутные дни, потому что в будущем ему предстояло стать правителем этого города. В твоем будущем, болван, напомнил он себе голосом Лю Цзе; что случится дальше, если ты не исправишь положение сейчас, никому не известно. Карцер – вот тот лишний камень в часовом механизме истории. Эта сволочь изменила прошлое, когда в компании с еще двумя отморозками он убил реального Джона Киля, который, не провались этот ублюдок в прошлое, успешно пережил бы нападение и исполнил бы свою роль в истории до конца. А сейчас Карцер неплохо поднялся в этом городе, и он прекрасно понимал, что при Витинари ему не видать не то, что власти, но и вполне вероятно, жизни. И он знал.… Знал, кем ему суждено стать. Он пытался убрать Ваймса как во взрослом, так и в юном варианте. У него ничего не получилось. А еще он знал, что при любом другом патриции Ваймсу предстояло тихо-мирно спиться и в один прекрасный момент сдохнуть в канаве… Карцер пытался максимально обезопасить собственное будущее и подошел к этому делу основательно.
Одеревеневшими пальцами Ваймс развязал тесемочки на папке и открыл ее. Иконографии в фас и профиль. Юное, слегка вытянутое худое лицо, на котором годы еще не успели оставить свой след, темно-русые, почти черные волосы, еще нетронутые сединой, ярко-серые, почти синие глаза. Без усов и бородки Витинари выглядел совершенно непривычно.
Так, доставлен четыре дня назад при содействии проректора Гильдии Убийц для дачи показаний по поводу устранения лорда Виндера. Ваймс глазам своим не верил. Виндера убил этот подросток? У него получилось то, что не удалось ни одному опытному убийце? Ваймс слышал, чем заканчивались предыдущие покушения на этого маньяка. Невероятно. Ну и к тому же, убийство по контракту было целью и естественной профессиональной деятельностью выпускников Гильдии Убийц, и никогда в своей практике он не сталкивался с тем, чтобы Стража вмешивалась в подобные дела, в случае соблюдения всех необходимых формальностей. Очевидно, Карцеру был нужен только повод. А еще было удивительно, откуда они узнали, что Виндера убил именно он. Молва гласила, что убийца был в маске и на вопрос жертвы, кто заказчик, ответил, что прислан самим городом. Очевидно, проболтался кто-то из заговорщиков, причем не кому иному, а самому Капкансу. Скорее всего, в этой точке интересы нового патриция и Карцера совпали. Они оба избавлялись от потенциально опасного человека. Ваймс сдвинул брови, и пролистал еще несколько страниц. Анкетные данные тоже удивили его – Витинари, точный возраст которого практически никому в его будущем известен не был, оказался его ровесником. Ему сейчас было столько же, сколько и младшему констеблю Сэму – 16 лет. В графе «радитили» стоял прочерк, и, судя по пояснению на строке ниже, Хэвлок Витинари вот уже десять лет был сиротой. Графа «иныи близкие родсвеники» тоже заполнена не была. Это многое объяснило Ваймсу. Карцер, каким бы психом ни был, не рискнул бы даже с разрешения патриция наложить лапу на человека, чьи родственники в настоящий момент принадлежат к верхушке городской знати и баснословно богаты. Впрочем, тогда удивительно, как Витинари вообще попал в поле зрения заговорщиков в столь юном возрасте. Столько вопросов. О боги…
-Что это?! Где он?! - резко развернувшись, взорвался он, тыча папкой в лицо клерку.
Тот затрясся еще сильнее, -
-Я тут ни при чем! Капитан Карцер лично допрашивал его, он сказал, что это очень важное дело и чтобы я держал язык за зубами.
-В чем его обвиняют? Он жив? – Ваймс очень боялся услышать ответ, который может свести на нет все его усилия по сохранению правильного временного континуума.
-Понимаете, он убил п-патриция б-без оф-официального к-контракта, его наняла группа лиц, которые п-пожелали остаться н-неизвестными, з-заговорзщики, а это не п-по п-правилам, - запинаясь, бормотал клерк, - К т-тому же, он еще не закончил обучение в Г-гильдии и не п-получил д-диплома, а б-брать контракты п-по закон-нам гильдии ученикам з-запрещено.
Какая ужасная нелепая чушь, подумал Ваймс. Карцер мог бы придумать причину получше. Хотя… Карцер никогда не нуждался в причинах, напомнил он себе. Ему нужны были только оправдания.
-Где он?
-В… в камере н-номер 14. И я не з-знаю…
Ваймс с чувством отвесил ему оплеуху. Эта тварь не знала, кто из заключенных жив, а кто нет. Какая, в сущности, безделица, верно? Смысла дальше допрашивать этого слизняка не было. Надо было срочно действовать. К такому повороту событий он готов не был. Карцер каждый раз ухитрялся припрятать еще один нож за голенищем. Пора бы перестать этому удивляться.
Он резко встал, услышав звук открывающейся двери.
Сэм и Нэнсибелл вернулись с обхода по камерам. Ваймс с ужасом заметил, что у обоих было совершенно одинаковое выражение лица. Вернее было бы сказать – лиц на них не было.
-Докладывайте.
-Серж… серж… сержант…. – Сэм пытался произнести обращение должным образом, но, в конце концов, потерпел поражение. У него по щекам вдруг потекли слезы, он торопливо вытирал их рукавом.
-В чем дело?! – потребовал Ваймс.
-Сержант Киль! Там… там, в конце коридора… в камере женщина... она… а еще там…
Сэм затрясся, слезы потекли еще сильнее…
Нэнсибелл просто потрясенно молчал. Глаза у него были размером с чайные блюдца, а дар речи, по-видимому, был на время утрачен.
-Не смей распускаться! Там есть живые? - твердым голосом спросил Ваймс.
-Я… мы…
- Пошли. Дай ключи.
В двух первых камерах, которые парни уже открыли, он не нашел никого, кого можно было бы спасти. Ваймс мог только бессильно сжимать кулаки, глядя на беспорядочно сваленные в углу изуродованные тела.
-Поднимись наверх и попроси людей на подмогу, - приказал он Нэнсибеллу. Судя по виду последнего, он как раз собирался грохнуться в обморок, поэтому правильнее всего было отослать его отсюда. Послышался торопливый удаляющийся стук сандалий.
-Сэм, - он развернул юношу лицом к себе и посмотрел ему в глаза, - Соберись. Надо проверить остальные камеры. И спасти тех, кого еще можно спасти.
Сэма трясло, но, собравшись с силами, он кивнул.
Ваймс разделил ключи по биркам с четными и нечетными цифрами. И сразу же бросился к четырнадцатой камере. Перед дверью он остановился, перевел дыхание и, провернув в замке ключ, вошел. В отличие от той, первой камеры, здесь вместо кресла в центре стоял большой стол, на котором лежало бледное худое тело. Ваймс с опаской подошел. К своему облегчению он увидел, что хоть и медленно, но грудная клетка лежавшего понимается и опускается. На этом хорошие новости закончились, потому что его дыхание было слабым и вырывалось из груди с тихими хрипами. Не таким он представлял себе Витинари, когда задумывался на тему, с кем из его знакомых он может столкнуться в этом тридцатилетней давности прошлом. Молодого патриция он представлял себе юным повесой с исполненным превосходства выражением лица, одетым во все черное по моде учеников Гильдии убийц, холеным и уверенным в себе, как и положено единственному наследнику знатнейшего в городе семейства. Увидеть Витинари голым и привязанным к столу за вздернутые за голову руки он совершенно не ожидал. Выглядел тот очень плохо. Ваймс с немного циничным профессионализмом за долю секунды оценил повреждения, которые бросились в глаза в первую очередь. Порезы, синяки, следы от кнута, ожоги – обычный набор услуг, которые включает пребывание в этом месте. С брезгливым ужасом Ваймс отметил, что на внутренней поверхности бедер – ноги молодого человека были неприлично раскинуты в стороны и привязаны к углам стола - полно кровавых потеков и синяков, напоминающих форму отпечатков пальцев, а поверхность стола между ними была заляпана какой-то беловато-розовой липкой дрянью. Внутренний зверь Ваймса угрожающе зарычал и оскалился. Прямо сейчас ему хотелось вырвать кое-кому горло. Но он с усилием воли переключился на решение более насущных проблем. Главное, что Витинари жив, а остальное можно будет исправить. Как будто очнувшись, он вытащил нож и принялся резать ремешки, которыми тот был привязан к этому мерзкому предмету мебели.
Когда он услышал слабый стон, то от неожиданности чуть не выронил нож. Голова юноши слабо дернулась, и он медленно открыл глаза. Ваймс не смог отвести взгляд, все происходящее казалось ему страшно нелепым, почти нереальным. Эти мутные глаза, корочка засохшей крови вокруг рта и ноздрей и слипшиеся от слез ресницы – все это на юной версии такого знакомого лица выглядело совершенным абсурдом. Нет, что за сволочи! У Ваймса затряслись руки от бессильной ярости. Это же всего лишь подросток, как и Сэм. Он не мог воспринимать распростертого перед ним на столе окровавленного измученного мальчишку как патриция Анк-Морпорка, человека, с которым он столько лет проработал в том будущем.
-Тише, потерпи, все будет в порядке, - Ваймс уже освободил его ноги и принялся за руки. – Сейчас я тебя отсюда заберу, и все будет хорошо. - Он не был уверен, на самом деле, что все будет так уж хорошо, но надеялся, что самое плохое все же осталось в прошлом.
Ваймс ощущал сейчас странное чувство вины, ничего общего не имеющее с тем, что он чувствовал в отношении остальных заключенных. Там было все понятно, его праведный гнев делал все ясным и отчетливым, при помощи этого гнева он мог выпустить на свободу того зверя, который давал ему силу убивать волков голыми руками. Но тут все было иначе. Ваймс точно знал одно - Карцер сделал все это исключительно назло ему, потому что не смог достать его или Сэма, зато смог добраться до Витинари. Если он убьет Витинари сейчас, то, и не будет того самого Ваймса – Командора Стражи, Герцога Анкского и второго после патриция по влиятельности в городе лица в том, будущем Анк-Морпорке. Простота этого уравнения ударила его по мозгам не хуже дубинки.
Скрипнула дверь, и в камеру зашел Сэм.
-Сэр… Ох, - От представшей перед ним картины у него широко распахнулись глаза, - Пришли ребята, там нашли несколько живых, их как раз сейчас выводят. А что тут…
Ваймс не дал ему закончить вопрос.
-Младший констебль Ваймс, нам надо как можно скорее выбраться отсюда.
-Да, сэр, - Сэм замер у двери, ожидая дальнейших указаний своего командира.
Ваймс снова посмотрел на Витинари, вновь потерявшего сознание. Интересно, за что Карцер так ненавидит патриция? Ведь простого удара ножом хватило бы, чтобы изменить ход истории. И обычно Карцер так и поступал. Он был серийным убийцей, отнять чужую жизнь для него значило не больше, чем сплюнуть в уличную канаву. Но в данном случае он изменил себе и решил продлить развлечение. Наверное, по распоряжению Капканса пытался выведать о наиболее значимых заговорщиках. Ваймс, вздохнув, огляделся по сторонам, но не найдя ничего более подходящего, снял с себя куртку, и осторожно обернул вокруг израненного тела. Стараясь не навредить еще больше, он поднял его на руки и направился к выходу. Тело мальчишки почти ничего не весило в его руках, ноги и голова безжизненно болтались, пока Ваймс торопливо шел по коридору.
Эта проблема требовала немедленного решения, и он знал, куда ему незамедлительно следовало отправиться. Сэм еле поспевал за его быстрым шагом.
J.H.Idla почему сразу - не вришь? Фэндом малоисследованный, практически непаханное поле работы. *обидно только, что, похоже, в эту лямку я одна впряглась* Спасибо за поздравление.
Люциус Малфой надеюсь, что тебе нравится
Кстати, я наверное завтра на дневнике вывешу краткий пересказ Ночного дозора, чтобы было понятнее что к чему в фике. А то его на русском еще не издавали и что это за офицительная книжка, оценить могут не все.
J.H.Idla к сожалению, я немного выпала из творческого потока целой чередой дней рождений у себя, родственников и друзей (с 28 марта по 6 апреля 6 штук накопилось), поэтому я надеюсь, что завтра-сегодня только бете вышлю. Но продолжение есть и пишется дальше ))) просто сорри за сроки :-(
В экипаже, который, по его просьбе, больше похожей на приказ, раздобыл Сэм, они ехали в сторону Теней, к дому доктора Лоуни. По счастливому стечению обстоятельств Тени теперь очутились внутри той большой баррикады, за которой сейчас скрывалась от хаоса большая часть города, так что теперь когда-то самое смертельное место Анк-Морпорка стало самым безопасным. Ваймс сидел на скамье, у окна, рядом с ним примостился и Витинари, положив голову на колени Ваймса. Сэм сидел на скамейке напротив, и на лице его был нескрываемый испуг. Ваймс перед тем как сесть в коляску убедился, что все способные передвигаться узники выведены из подземелий, а не способные – вынесены, и отдал стражникам несколько приказов. В первую очередь он потребовал сжечь это адское место дотла (первую бутылку виски с горящим фитилем бросил именно он), потом захватить оружейный склад, позаботиться о раненых, вернуться на улицу Паточной шахты и, не снимая обороны, ждать его возвращения. У Ваймса при взгляде на сейчас казавшееся невероятно детским в своем испуге лицо Сэма, в голове всплыло воспоминание о том, как при возвращении из подземелий они проходили мимо привязанного к тому страшному креслу палача. В тот момент Сэм, доведенный до предела всем увиденным, снял с крючка дубинку с шипами и бросился к нему с абсолютно очевидным намерением размозжить мерзавцу голову. Тогда Ваймсу пришлось применить всю приказную мощь своего командного голоса, тренированного многими годами работы в Ночной Страже, чтобы остановить его и объяснить, как близок он сейчас к тому, чтобы уподобиться этим тварям. Сколько бы крови ни было на руках гниды, привязанной сейчас к этому креслу, мы никогда не бьем дубинками по головам людей, находящихся без сознания, сказал он. И точка.
Ваймс прихватил следственное дело Витинари с собой; он намеревался прочитать его, а затем уничтожить. В том Анк-Морпорке, который он так хотел воссоздать, таким вещам места не было. И сейчас он одной рукой держал эту чертову папку, пытаясь одновременно ее просматривать, а другой обнимал Витинари, ободряюще поглаживая его по плечу. Этот паршивец должен остаться в живых. Но он до сих пор был без сознания, и выглядел так, будто вот-вот ожидал визита Смерти.
-Сержант Киль? – осторожно позвал Сэм, выдернув его из задумчивости.
-Да?
-Сержант Киль, а кто это? - Он указал рукой на прикрытое форменной курткой тело. – Вы его знаете?
-С чего ты взял? – прищурился Ваймс, подняв голову от папки. Мальчишка уже проявляет задатки настоящего стражника. Замечает самую суть вещей. Это, с одной стороны, льстило, а с другой – требовало напряжения воображения для поиска подходящего ответа, который смог бы убедить его потенциальную замену.
-Ну-у, остальных заключенных вы просто приказали вывести, а с этим носитесь… вернее, ну в общем… - Сэм осекся под пристальным взглядом сержанта.
-Во-первых, ему досталось больше всех остальных, - сказал Ваймс, - то есть из выживших, - добавил он, вспомнив Ту-Самую-Комнату, где вповалку лежали трупы мужчин и женщин, которые заслуживали лучшего погребения, чем очистительная сила огня, но с опознанием этих людей возникли бы непреодолимые сложности, настолько они были изуродованы.- Во-вторых, да, я его знаю, причем давно и хорошо. Если я сейчас не сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти его, то никогда себе этого не прощу.
Юный Сэм выглядел озадаченным. Все-таки связать почти пятидесятилетнего сержанта и шестнадцатилетнего мальчишку было трудно, но в любом случае, он гордился тем, что такой человек, как сержант Киль, позволяет сопровождать себя, разговаривает с ним, как с равным. Он был готов расшибиться в лепешку, чтобы добиться признания и уважения со стороны подобного человека.
-А у него… как вы думаете, ему можно помочь? – Сэм осторожно пытался поддержать разговор. Его тревожило сосредоточенное лицо сержанта Киля, который, снова сдвинув брови, уткнулся в прихваченное из подвала дело и как будто закрылся от всего мира.
-А? Что? - снова встрепенулся тот. – Главное, успеть добраться до доктора. – Он постучал в окошечко и крикнул вознице, - Эй, ты! Побыстрее нельзя?!
Повозка загрохотала по влажным булыжникам еще сильнее.
-Приехали!
Ваймс бросил Сэму монетку для возничего, сунул в руки папку со следственным делом, а сам, поудобнее подхватив обмякшее тело, выбрался из экипажа и побежал к дому доктора Лоуни. Молясь, чтобы сейчас у того не было срочных операций или требующих неотложного внимания пациентов, он несколько раз пнул что есть силы деревянную дверь. Сэм стоял за его спиной, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, когда дверь открылась.
Ваймс кивнул и шагнул внутрь, отодвигая доктора в сторону, - Надеюсь, вы сейчас ничем не заняты, потому что ему срочно нужна помощь.
Лоуни поспешил за ними.
-Да, конечно, проходите в кабинет. Вы знаете, куда.
На пороге операционной Ваймс оглянулся на Сэма.
-А тебе лучше посидеть в коридоре.
В операционной доктор Лоуни указал Ваймсу на такой знакомый ему стол, и, пока тот бережно укладывал на него тело будущего правителя (если выживет, добавила скептическая часть рассудка) Анк-Морпорка, доктор повязывал свой неизменный резиновый фартук и сосредоточенно мыл руки.
Ваймс держал в руках свою пропитавшуюся кровью куртку, -
-Доктор, мне, наверное, стоит подождать в коридоре вместе с младшим констеблем, чтобы не мешать вам.
Лоуни сощурился:
- Джон, мне, судя по всему, потребуется ваша помощь. Обычно клиенты Неназываемых добираются до меня на своих ногах. Но этого, похоже, они выпускать не планировали. Работы будет много, и мне понадобится ассистент.
Ваймс кивнул. В конце концов, он должен делать ту работу, что перед ним, так что выбор невелик. Но справится ли он? Все-таки он коп, а не медик, а работа копов и медиков, как правило, приводит к прямо противоположным результатам.
Уловив сомнение во взгляде Ваймса, доктор ободряюще добавил:
-От вас не потребуется огромных познаний в медицине, только крепкие нервы и сильные руки. А этими качествами вы наделены в избытке.
-Договорились. И еще вот что, скажите, док, как мне найти Рози? Это срочно, - Рози Лада знала всех важных шишек этого города. Не в последнюю очередь благодаря своему роду занятий, цинично добавил про себя он. И она была в числе заговорщиков, Ваймс знал точно. Когда они окажут Витинари первую помощь, мальчика надо будет куда-то пристроить. У него самого не было ни времени, ни возможности заниматься им дальше. Сирень вот-вот расцветет.
Школа Гильдии исключалась, потому что к Неназываемым его доставили при посредничестве ректора, семейство Витинари – тоже, потому что если за ним следят, то их дом будет первым местом, которое подвергнется обыску. В его деле не упоминался ни один родственник, но это ничего не значило. Ваймс доподлинно знал, что у Витинари была (по крайней мере, в том Анк-Морпорке, что он привык считать истинным) тетушка, которая жила в Псевдополисе. И то, что мальчишка ничего не рассказал о ней во время допроса, говорило лишь о том, что он был готов на все, чтобы ее уберечь. Хотя, возможно, ее просто не было в городе. Но, в любом случае, выбор у Ваймса был не богат; прямо скажем, его вообще не было. Розмари Лада должна помочь ему отыскать тетку Витинари или известных ей других его родственников, на которых можно было бы положиться. Он старательно отгонял мысли о том, что придется делать, если этот вариант не сработает. У него было слишком много других забот, столь же судьбоносных и неотлагательных, чтобы сосредоточиваться только на одной. Отправив Сэма к Рози с запиской, он вернулся в операционную.
Доктор Лоуни тут же протянул ему влажную марлю и приказал протереть нетронутые участки кожи, чтобы очистить их от крови. Сам он, вооружившись одним из своих устрашающих блестящих инструментов, склонился над лежащим на столе телом. Когда он закончил щупать пульс, то обернулся к Ваймсу, осторожно водившему влажной тканью по худому лицу. Теперь, когда кровь частично была стерта, Сэм поразился тому, насколько юным выглядел Витинари. Это всегда оказывалось шоком –осознание того, как сильно все изменилось за последние тридцать лет, в первую очередь он сам и те, кто его окружали.
-У нас проблемы, Джон, - мягко сказал Лоуни. Ваймс поднял голову. – Я не могу его усыпить своими средствами, а штопать и перевязывать придется немало.
-Почему не можете?
-Состояние нестабильное. К тому же очень вероятно, что Неназываемые, как у них принято, во время допросов пичкали его какой-нибудь пакостью, чтобы развязать язык. Если я применю наркоз, он может не выйти из него. Но если я начну обрабатывать его раны без анестезии, то он может прийти в сознание от боли, и начнет дергаться, что недопустимо при такой сложной работе. Привязать к столу я его тоже не могу.
-Почему? – тупо повторил вопрос Ваймс.
- Если он придет в себя и почувствует, что он все еще связан, то может решить, что он по-прежнему в руках этих сволочей. Это его сломает. Подобный психологический шок может убить в нем всякую волю к жизни. Сколько он пробыл у них?
-Четыре дня. И что можно предпринять?
Лоуни покачал головой, как будто что-то размышляя.
-Я займусь его ранами, а вам, если очнется, придется удерживать его и отвлекать разговорами в том случае, если он придет в сознание.
-О чем? – Ваймс вскинул брови. Черт подери, во что он впутался?
-Какая разница, о чем. Успокаивайте его, спросите, как зовут, неважно… Он должен чувствовать, что мы - не враги. А мне, как минимум, надо будет проверить эти надрезы между ребрами, они туда любят пихать толченое стекло. Ну и все остальное тоже.
Лоуни снова склонился над пациентом. Ваймс подошел к изголовью и притянул руки Витинари к себе. Великие боги, у него и у взрослого руки были тонкими, а сейчас обе его кисти спокойно помещались в одной его ладони. Стерев с них кровь, он заметил в каждом запястье по маленькой сквозной дырке. В ответ на его отборную ругань Лоуни повернул голову:
-Ага, это «браслеты Свинга». – Спокойным голосом изрек он, - Руки связывают при помощи продернутой прямо сквозь запястья проволоки. Допрашиваемым, как ни странно, даже не приходит в голову делать резкие движения. У Неназываемых и не такое бывает, я-то знаю.
Ваймса затошнило. Ему нестерпимо захотелось обратно, домой. На тридцать лет вперед. К его обычной жизни с обыкновенной борьбой с заурядными убийствами, старыми добрыми кражами и нарушениями правил дорожного движения. К Сибилле и их теплому дому, к своим стражникам, к ежедневным рабочим визитам к патрицию. Он сосредоточился на последней мысли. Все вернется на свои места, если он перестанет изображать из себя чистоплюя, и будет делать ту работу, которая необходима. И неважно, как эта работа выглядит. Даже если сейчас ее не отличить от израненного подростка на столе хирурга. Чтобы отвлечься от тяжких мыслей, он принялся рассматривать лицо Витинари, мысленно сравнивая его со взрослым, знакомым ему по прежней жизни обликом патриция. Ваймс отвел от влажного лба мокрую от пота темную челку. Высокий чистый лоб, четкие брови, загнутые вверх черные ресницы, прямой нос и припухшие, четко очерченные губы, верхняя слегка приподнята, приоткрывая полоску белых ровных зубов, кожа, которую можно было бы назвать матовой, если бы не ее мертвенная бледность. Взгляд скользнул ниже. Наемные убийцы тренируются ежедневно, они должны быть ловкими, как кошки и мастерски владеть своим телом. Витинари был худым, но безупречно сложенным, подтверждая эту теорию. А ведь он довольно привлекательный мужчина, - подумал Ваймс, и сразу же вздрогнул от неожиданности и неуместности этой мысли. Он никогда до этого момента не рассматривал патриция с категорий внешней привлекательности.
Он попытался представить его без всех этих синяков и кровавых ран, и увидел в своем сознании почти по девичьи свежего и смазливого подростка. Мысль о том, что именно таким его привезли на Цепную улицу, сокрушила его, как удар в живот. Ваймс скрипнул зубами. Естественно, Карцеру и остальным скотам на той бойне он тоже показался весьма привлекательным. Достаточно красивым для того, чтобы попользовать его, как дешевую шлюху, в перерыве между поджиганием его кожи или засовыванием иголок под ногти. Перед глазами пронеслась вереница непрошенных образов, от которых Ваймс почувствовал, как в нем вскипает нечто такое, что не имеет ничего общего с праведным гневом или возмущением этой бессмысленной жестокостью. Он не мог пока понять, что это за чувство, но ему пришлось собрать весь свой самоконтроль, чтобы прогнать эти образы из сознания и унять дрожь в руках.
Что-то из действий Лоуни заставило Витинари дернуться и застонать. Он приходил в себя. И первым делом он неуклюже попытался подняться с хирургического стола.
-Джон, займитесь же делом, - крикнул Лоуни, у которого пациент выбил инструмент из рук.
Ваймс отбросил все ненужные сейчас эмоции. Он схватил молодого человека за плечи и плотно прижал к столу. Витинари отчаянно сопротивлялся и, хотя сложения он был субтильного, Ваймсу потребовались немалые усилия, чтобы удерживать его на месте. Он наклонился ниже и, глядя прямо в испуганные серые глаза, тихо, с убеждением зашептал:
-Все в порядке. Ты среди друзей, успокойся, Хэвлок, тебя же так зовут, все скоро закончится, и ты будешь в безопасности…, - Ваймс мог бы применить свой знаменитый командный голос, ему часто в жизни доводилось им пользоваться, чтобы заставить других людей подчиняться его приказам. Но он почему-то не верил, что этот громогласный подход подействует на Витинари. Ваймс отдавал себе отчет в том, что говорит совершенно банальные и не имеющие особого смысла слова, но, как ни странно, они оказались эффективными и молодой человек постепенно начал успокаиваться. Тень узнавания скользнула по его лицу, когда он внимательно посмотрел на Ваймса, и он перестал вырываться. Впрочем, возможно, у него просто закончились силы. Он даже покорно позволил Лоуни перевернуть себя набок.
-О, боги! – Лоуни присвистнул, - Как-то сюда принесли Тихую Берту, которой не повезло угодить на субботник в банду Сопливого Кена, кстати, потом ее стали называть Безумной Бертой, так вот, она отделалась легче, чем этот парень. А спину вообще будто кошками драли…
-Заткнись, док! – угрожающе бросил Ваймс. Он не хотел этого слышать. Ему хватало того, что он и так вряд ли сможет выбросить из памяти увиденное в той комнате. – Просто делайте свою работу, и все!
-Так я и делаю, - огрызнулся Лоуни, - просто у меня сложилось мнение, что вы не можете подобрать подходящую тему для беседы. Вы забыли, о чем я вас попросил? Если думаете, что его состояние стабильно, то ошибаетесь.
В дверь операционной осторожно постучали, и через секунду внутрь заглянул младший констебль Ваймс.
-Сержант Киль, - глаза юноши расширились от открывшейся перед ним картины, - Госпожа Лада пришла. Она прям сама не своя, так сильно хочет узнать, зачем вы ее вызвали в столь неурочное время. – Он перевел дыхание. - А еще она говорила, что вы до сих пор не вернули ей долг.
Ваймс кивнул Лоуни – Я на секунду! – и вышел в коридор. У него мелькнула мысль оставить вместо себя Сэма, но он быстро отогнал ее. За пару минут ничего не случится, а добавлять самому себе ненужных воспоминаний совершенно ни к чему. Он и так насмотрелся лишнего в этом варианте времени. Слишком много пошло не так в том Анк-Морпорке, в котором он оказался, и он надеялся только, что эти изменения здесь не приведут к искажению того настоящего, за которое он сейчас сражался.
Рози стояла в гостиной, всем своим видом демонстрируя недовольство. Но Ваймс, будучи не самым плохим полисменом, смог разглядеть в ее лице и тщетно скрываемую тревогу.
-Добрый вечер, мисс! - Ваймс с улыбкой протянул ей руку, которую предусмотрительно вытер о штаны. Рукопожатие должно было показаться ей довольно приятным, так как в ладони он спрятал десять долларов, неуловимым движением извлеченных из кармана. Она моментально оценила стоимость данного жеста, и, хотя и несколько вымученно, улыбнулась.
-Так чем могу быть полезна? Наконец-то вспомнили, что вы – мужчина? – Увидев, как сузились глаза Ваймса, она снова рассмеялась. – Нет-нет, я о том, что вы, судя по всему, передумали держаться в стороне от серьезных дел и готовы принять наше предложение? Других причин для того, чтобы тащить меня через кипящий от беспорядков город, я просто не приму.
Ваймс прекрасно понимал, что она намекает на то предложение, которое ему сделали заговорщики во главе с таинственной Мадам несколько дней назад – ему предложили встать на их сторону, и в случае успеха (а успехом являлось устранение лорда Виндера) занять должность Командора Городской Стражи. Несмотря на всю привлекательность такого предложения, Ваймс вынужден был его отклонить. У него была ясная цель, и она не совпадала с их планами, хотя на краткие мгновения от возможности сразу же и одним махом сделать все именно так, как должно быть, у него захватило дух. Впрочем, сейчас Ваймс проигнорировал этот намек.
-Кстати, о серьезных делах. Мне нужно срочно найти кого-нибудь из родственников одного парня. Его зовут Хэвлок Витинари. Мне нужен человек, которому можно доверять, понимаете? Я знаю, Рози, что это под силу только вам. Уверяю, что не останусь в долгу, ваши хлопоты будут вознаграждены.
Белошвейка нахмурилась, моментально забыв о наносной игривости.
- А вы полны загадок, мистер Киль. Мы не ошиблись в вас. И кто бы мог подумать, что вы можете оказаться запутанным в таком деле? А что случилось? Могу я рассчитывать на подробности? - Последний вопрос был задан нарочито безмятежным тоном. Ваймс внимательно изучал ее лицо. По крайней мере, он обратился с этим вопросом по адресу. Рози уже знала, куда и за кем идти. И, похоже, так и собиралась поступить.
-А может, лучше договоримся о цене? Это необходимо сделать как можно быстрее.
Рози невесело усмехнулась. Она буквально за секунду стала сосредоточенной и по-деловому отстраненной.
-О деньгах будете разговаривать не со мной. Я сделаю то, о чем вы просите. И надеюсь, что никакого подвоха здесь нет. Иначе…
-Я понял, дорогая мисс. Поверьте, я не имею обыкновения шутить в такое время подобными вещами.
Рози кивнула.
-Можете на меня положиться.
Из-за закрытой двери операционной раздался неясный шум, звук падающего металлического предмета и громкий вскрик. Ваймс, не отрывающий взгляда от лица Рози, заметил, как дрогнули ее губы, как будто она хотела что-то сказать, но передумала. А потом девушка резко развернулась и вышла на темную улицу. Сэм, все это время сидевший на скамейке у стены, проводил ее взглядом.
-Может, я могу чем-нибудь помочь? – робко спросил он.
Ваймс отрицательно помотал головой и, не сказав ни слова, вернулся в кабинет доктора.
-Самое время, - поторопил его Лоуни, - Я не могу один справиться. Вы ушли, и он как будто взбесился.
Ваймс подбежал к столу. Витинари, дрожа и поскуливая, пытался оттолкнуться руками от стола и одновременно отбрыкивался от доктора, который как раз перевязывал левую лодыжку. Конец бинта размотался и доктор, тихо чертыхаясь, старался удержать его, чтобы закончить перевязку. Ваймс подоспел вовремя. Молодой человек как раз чуть не свалился со стола - рука, которой он опирался о стол, внезапно соскользнула, и он повалился вниз с глухим стуком, когда Ваймс подхватил его и осторожно водворил на место. Одной рукой он удерживал Витинари на медицинском столе, а другой успокаивающе гладил по голове. Казалось, Витинари не осознавал, где он, и что происходит. Ваймс, при виде безумного страха в этих глазах, больше всего сейчас хотел, чтобы Карцер оказался в пределах его досягаемости. Он убил бы его сейчас голыми руками за то, что тот сделал. Его давно пора было вздернуть за те убийства, что он совершал, не задумываясь ни на секунду, но то, что он сделал с патрицием… Витинари и страх – эти два понятия никогда не соседствовали в представлении Ваймса так близко друг к другу. До сегодняшнего дня.
Ваймс смотрел на будущего патриция с растущим беспокойством. Боль, которую, по-видимому, испытывал Витинари, была настолько сильной, что он искусал себе губы, пытаясь сдерживать стоны. Он вцепился в руки Ваймса с такой силой, что тот был уверен, что у него останутся синяки. Ваймсу казалось, что подросток на грани срыва.
-Не сдавайся, – шепотом начал Ваймс, - У тебя в этом городе еще очень много работы, тебе предстоит навести здесь порядок. Поэтому ты просто не имеешь права опускать руки! Успокойся и позволь доктору помочь тебе.
Ваймс сам не знал, почему говорил ему именно эти вещи, ведь находясь здесь, он придерживался жесткого правила – не разглашать имеющихся у него знаний о будущем. Но, в конце концов, своим появлением он изменил прошлое Витинари, а потому маленькие оговорки представлялись сейчас меньшим злом по сравнению с тем, что уже было причинено.
Витинари медленно открыл глаза. Казалось, он внимательно прислушивался к словам, которые ему сейчас говорил мужчина в доспехах стражника и с повязкой на глазу.
-Тебе предстоит сделать много полезного для этого города. Да что я говорю – без тебя нам будет чертовски трудно! – Ваймс не верил, что говорит это вслух, тем более самому Витинари, но сейчас он признавал, что так оно и есть. Побыв взрослым человеком в этом Анк-Морпорке, которым правили другие патриции, он смог в полной мере оценить положительные стороны правления Витинари, которые он раньше просто не замечал или не придавал им значения. По сравнению с остальными правителями, в числе которых преобладали моральные уроды с садистскими наклонностями и паранойей в последней стадии, патриций Витинари казался глотком свежего воздуха. К своему удивлению, Ваймс осознал, что испытывает ностальгию по невольно покинутому им Анк-Морпорку, хотя раньше считал этот город насквозь прогнившим, пропащим и раздражающим. Все-таки все в этом мире относительно.
Внезапно глаза юноши распахнулись, он вцепился в руки Ваймса –
-Почему вы говорите такие вещи? Он тоже говорил… похожее… только он… смеялся…
Ваймсу не пришлось долго гадать, о ком говорил Витинари. Карцер. Этот психованный садист тоже был в курсе будущего.
-Он обращался ко мне как к патрицию и называл меня «его светлостью», когда… когда… - он вдруг зарыдал, пряча лицо в рубашку Ваймса, которому только и оставалось, как неловко обнять его за плечи. – Я… никогда… больше… никому… не позволю притронуться к себе… - плечи подростка вздрагивали, он, задыхаясь, давился собственными слезами.
Горло Ваймса как будто стиснуло железной рукой, и он снова погладил его по плечу:
-Я тебе обещаю, Хэвлок, что сделаю все, что в моих силах, чтобы эта сволочь ответила за все. Можешь не сомневаться.
Всплеск эмоций закончился также внезапно, как и начался. Витинари успокоился и теперь смотрел в его глаза, как будто хотел хорошенько его запомнить. От этого взгляда у Ваймса по спине побежали мурашки. Ему было не по себе. Даже сейчас ему было трудно абстрагироваться от накопившегося у него опыта общения с Витинари-патрицием, да и успешное покушение на Виндера тоже не способствовало восприятию его как невинного подростка. И Ваймс был выбит из колеи этим эмоциональным срывом, который ясно показал, что несмотря на все свои смертельные навыки и умения, Витинари все еще был неокрепшим потерянным ребенком. Внезапно ему стало страшно, что это отступление от хода истории нанесет неизгладимый ущерб психике будущего патриция и перевернет будущее, за которое Ваймс так отчаянно боролся.
-Я обещаю, - повторил Ваймс. – Эти сволочи свое получат.
Прилив адреналина, недолго придававший сил их пациенту, закончился, и глаза подростка от боли снова подернулись мутной пленкой.
-На третьей полке слева от умывальника есть початая бутылка виски. Дайте ему выпить, чтобы он легче переносил боль. – Не поворачивая головы, бросил Лоуни.
Проклиная себя за то, что он раньше об этом не подумал, Ваймс осторожно отцепил пальцы мальчишки от своей рубашки, сходил за бутылкой и, налив полстакана, попытался напоить его. Ваймс помнил, что Витинари в его времени не пил, но счел, что вряд ли стакан виски в таких экстренных обстоятельствах скажется на его отношении к алкоголю. Ничего, с одного стакана не сопьется. Витинари отфыркивался, не желая глотать терпкое обжигающее пойло, но мало-помалу Ваймсу удалось перелить ему в горло все налитое, за вычетом нескольких капель. На непривычного к алкоголю молодого человека виски, выпитое к тому же на голодный желудок, оказало почти моментальное действие. Уже через несколько минут он расслабленно откинул голову, на лбу выступила испарина, а веки потяжелели.
Ваймс продолжал стоять рядом с ним, держа его за руку, и ждал, когда Лоуни закончит свою работу. Вскоре Витинари заснул, сморенный алкоголем и усталостью. Ваймс принес из спальни покрывало и укрыл им своего будущего начальника.
-Ему сейчас нужны тепло и покой. – Устало сказал моющий руки доктор Лоуни, - Он молодой, выкарабкается. К тому же эти сволочи не столько искалечить хотели, сколько помучить. Ни одного перелома, руки-ноги на месте. Ему еще повезло.
Доктор вытер руки, продолжая бормотать себе под нос о том, как ему надоела эта работа, и когда же, наконец, он сможет отдохнуть. Ваймс, не один и не два раза слышавший подобные рассуждения, пропустил все мимо ушей. Судя по той информации, что у него имелась, отдых доктору Лоуни в ближайшем – да и в отдаленном – будущем не грозил.
Колокольчик у входной двери оповестил о том, что кто-то прибыл. В дверях операционной снова показалась голова Сэма.
-Тут дама пришла! К вам, сержант Киль! – в голосе паренька слышалось почти восхищение. Наверное, та самая тетка из Псевдополиса. Интересно, что это за штучка, и можно ли ей доверить опального племянника.
Ваймс вышел в прихожую. Он не смог удержаться от тихого ругательства себе под нос, когда увидел эту женщину.
-Мадам! Неужели!? – только и смог он выдавить в качестве приветствия. А потом злость взяла свое. – Мне следовало догадаться! – выпалил он ей прямо в лицо. - Только вы со своими заговорами и идеями могли опуститься до того, чтобы использовать несовершеннолетнего в своих великих, – это слово прозвучало с максимально возможным для Ваймса сарказмом – планах!
Женщина, стоящая напротив него, промолчала, хотя Ваймс видел, как сильно она сжала челюсти. Это она предложила ему ту заманчивую сделку. Леди Роберта Мезероле. Мадам, как ее называли. В Генуе, откуда она прибыла, это слово означало и вежливое обращение, и род занятий. В ее случае эти два понятия совпадали. Он тогда даже почувствовал к этой красивой, высокой и властной женщине известного рода симпатию. Да что там говорить - не будь у него Сибиллы (вернее – воспоминаний о ней), и он обязательно пал бы жертвой чар опытной соблазнительницы. Но сейчас все ее обаяние разбивалось о простое знание, которое стучало в его висках. *Она спокойно использовала шестнадцатилетнего подростка, собственного племянника, прекрасно зная, что ему грозит – и все для того, чтобы добиться успеха в своих интригах.* Осознание духовной гнили, которая должна переполнять человека, способное на подобный поступок, мгновенно лишило ее всякой привлекательности в глазах Ваймса.
-Где он? – требовательно спросила она. Из ее голоса вполне можно было бы выковать пару клинков. И будьте уверены, они получились бы достаточно острыми.
-Вы же прекрасно знаете, что случилось с теми Наемными Убийцами, которые пытались добраться до Виндера раньше. – Продолжил Ваймс, игнорируя ее вопрос. Не то, чтобы ему когда-то было жаль наемных убийц, скорее наоборот, но в этом конкретном случае были затронуты совсем иные материи, которые не касались его старинных предубеждений против людей данной профессии. В конце концов, если уж говорить о таких гнидах, как лорды Виндер или Капканс, он всегда был на стороне тех, кто сможет посодействовать их исчезновению с лица земли. – Я уж не знаю, чему там учат в Гильдии, но подождать, пока ваш племянник хотя бы диплом получит, вы могли бы! Отправить подростка во дворец патриция! Я, конечно, отдаю должное его способностям и поражен результатом, но неужели вы не позаботились о том, чтобы его потом не нашли всякие ублюдки вроде Карцера и Неназываемых? Или это не предусматривалось вашими далеко идущими планами/? Главное, что своего добились?! Я долго не мог понять, как этот мальчишка оказался впутанным в столь серьезное дело, но теперь все встало на свои места. Повезло вам, что у него родителей нет, верно?
-Где он? - Мадам повторила вопрос. Ваймс с удовлетворением видел, что, кажется, смог задеть ее за живое. Обычно непроницаемое лицо сейчас побледнело, только два красных пятна горели на высоких скулах. – Он здесь? Я хочу его видеть.
-Не получится, Мадам, - спокойно ответил Ваймс. – Я не рассчитывал, что за ним явится человек, который, собственно, и впутал его в это дерьмо. Поэтому мой ответ – нет. Возвращайтесь к своей политике. У вас сейчас много работы, с новым-то патрицием.
Мадам двинулась вперед, пытаясь пройти в кабинет мимо него. Но это оказалось непросто - Ваймс как будто врос в пол. Сэм, продолжая сидеть на скамейке, с интересом следил за разыгрывавшейся у него на глазах сценой. Папка следственного дела все еще лежала у него на коленях.
-Не в моих правилах применять силу по отношению к женщинам, но для вас я готов сделать исключение.
-Зачем вам это все? – Женщина вздернула подбородок. – Какое вам до него дело? И ответьте же, наконец, что с ним?
-А вам не все ли равно? Четверо суток на Цепной улице по приказу вашего дружка Капканса, и вы со всеми вашими связями ничего не сделали! Вы же посадили этого ублюдка в кресло патриция, а замолвить пару слов за своего племянника, видимо, оказалось выше ваших возможностей?! Или просто некогда было? Мне тошно даже смотреть на вас, о каком доверии вообще может идти речь? – Ваймс говорил совершенно серьезно. Ему, маниакально защищающему своих подчиненных, было трудно, практически невозможно понять такое отношение. Он опасался передавать Витинари этой женщине. Он знал, что люди, которые занимаются политикой, довольно сильно отличаются от простых людей искаженностью представлений о правильном и неправильном. А уж родственные связи для таких вообще ничего не значили. Никогда нельзя было угадать, какой из интересов они поставят на первое место, а каким пренебрегут. Он даже в страшном сне не мог себе представить, что «той самой тетушкой из Псевдополиса» окажется эта барракуда, державшая в своих не по-женски сильных пальцах все нити заговора по свержению Виндера. И то, что она ничего не сделала для мальчишки, который по ее же приказу сделал грязную работу, вызывало подозрения о том, что она прекрасно знала, что именно творилось все это время на Цепной улице, и сознательно не вмешивалась в происходящее. А логично это или нет, и какой в этом смысл и польза, Ваймс уже не задумывался. Он мало понимал в таких вещах. Куда лучше он разбирался в фактах и уликах. – Я уже жалею, что обратился к вам за помощью.
-Я не знала! – Вдруг выкрикнула она. К удивлению Ваймса, в ее голосе теперь ясно слышалось отчаяние. – Никто не знал! Капканс, он.… Провел всех нас. Когда Хэвлок пропал, я везде пыталась найти его. Но Капканс клялся, что не имеет к этому отношения, а еще этот новый капитан Стражи, он показывал мне журналы учета поступивших заключенных. Его там тоже не оказалось. Мы обыскали весь город, были в Гильдии. Никаких следов. Как вы вообще можете так судить обо мне, если вы ничего про нас не знаете! Как вы смеете!
Ваймс внимательно смотрел на нее. Он видел ее до этого всего лишь один раз, но прекрасно помнил впечатление, которое она произвела на него. Он с удивлением вдруг осознал, что ее действительно переполняет беспокойство. Ее лицо выглядело осунувшимся, под глазами можно было разглядеть тщательно запудренные черные круги, да и по незначительному, незаметному на первый взгляд беспорядку в одежде и прическе, которые не сразу бросаются в глаза мужчине, тоже становилось заметно, что последние несколько дней дались Мадам нелегко, и нервы ее были на пределе.
-Допустим, - спокойно ответил он. – Допустим, я вам поверю, и вы действительно ничего не знали. Но я все равно никогда не смогу понять, зачем было отправлять во дворец мальчишку, когда у вас в распоряжении была вся Гильдия Убийц.
Она горько усмехнулась. – Вам простительно неведение, сержант Киль. И, надо признать, я ценю вашу готовность защищать моего племянника даже от меня самой. Если бы не это обстоятельство, я не унижалась бы тут перед вами, а просто позвала сюда Дотси, Сэди и несколько их подручных. Против них даже вам не устоять, вы прекрасно это знаете. – Ваймс согласно кивнул, поощряя дальнейшее повествование. – Вы, с ваших же слов, прибыли издалека, и многое из того, что случилось в Анк-Морпорке, просто не знаете. Да, Хэвлоку всего шестнадцать, но у него хватает и сознательности, и чувства долга, и умения делать то, что он должен. Да, и желания тоже. Вы знаете, что он сирота, но, судя по презрительно брошенным мне словам, не знаете, как именно он потерял своих родителей. – Ваймс отрицательно помотал головой. Он на самом деле ничего об этом не знал. - Десять лет назад лорд Виндер казнил его родителей по подложному обвинению в государственной измене. Его отец всего лишь отказался поставить подпись под одним из бесчеловечных приказов. Виндер всегда перестраховывался, он был параноиком, поэтому на виселице оказалась и жена лорда Витинари, и его старший сын. Хэвлоку тогда было шесть лет. Он чудом спасся - его тогда спрятала у себя кухарка. Виндер и от него бы избавился, я в этом уверена, но его сумели вывезти из города и переправить ко мне, в Геную. – Она перевела дыхание, как будто сомневаясь, стоит ли рассказывать дальше. Ваймс внимательно слушал. Ему на самом деле было интересно узнать эту историю. Когда все это происходило, ему самому тоже было шесть лет, и, разумеется, он ничего не слышал о расправе над семейством Витинари. А когда подрос, то появились новые, еще более страшные поводы для городских слухов. Правление лорда Виндера больше всего славилось именно многочисленными историями расправ над неугодными, и каждая из этих историй была отвратительней и бесчеловечней предыдущей. К тому же сам Ваймс происходил из столь низших анк-морпоркских слоев, что рассказы о том, что происходило среди аристократии города, походили на нечто среднее между сплетнями и сказками. - Я знала, что Виндер вполне может послать к нам убийцу, поэтому решила опередить его. Я приехала в Анк-Морпорк. Вы не представляете, что пришлось пережить мне, скольких унижений это стоило, как я валялась у него в ногах, убеждая в своей лояльности, и доказывая, что мальчишка слова доброго не стоит, что он умственно отсталый, и никогда не будет ему опасен. В конце концов, я выпросила высочайшее дозволение на опекунство. Но одним из условий было то, что когда он подрастет, я отдам его на обучение в Гильдию Убийц. Вы удивлены?
Ваймс медленно покачал головой. Нет, он не был удивлен. Он знал, что процент смертности учеников-убийц составляет около семидесяти процентов, а также то, что туда поступают дети хотя и знатных, но сильно обнищавших родов. Ну и последние сыновья в роду, которым не оставалось ничего в плане наследства. Пережившим курс обучения, однако, жизнь предоставляла возможность поправить свое положение. Этакий естественный отбор для аристократов. Неудивительно, что Виндер решил подстраховать свое сомнительное милосердие, особенно если признать за правду ту байку, что леди Мезероле выдавала Витинари за маленького полудурка. Наверняка он рассчитывал, что мальчишка долго не протянет. Удивительно было другое – как при таком отношении ему удалось выжить. Хотя… Ваймс слышал, что нынешний президент Гильдии Убийц доктор Фоллетт тоже был среди заговорщиков. Это многое объясняло.
-Это весьма душещипательная история, Мадам. Но я поражаюсь другому. Почему Виндер оставил в живых вас?
-О… - Она снова улыбнулась, только на сей раз в ее улыбке было нечто довольно неприятное и жесткое, - Во-первых, я жила и работала в Генуе, и никогда открыто не интересовалась делами Анк-Морпорка и политическими взглядами сестры, во-вторых, у меня были деньги, а в третьих… десять лет назад я была на десять лет моложе… если вы понима…
-Достаточно, - оборвал он ее. Ему на самом деле не хотелось знать подробности ее личной жизни. Похоже, она говорила правду. Ваймс лишний раз убедился, что был прав в том, что никогда не завидовал аристократам и не стремился присоединиться к правящим классам. Пусть он провел детство на нищей Заводильной улице, но его матушка дожила до его тридцатипятилетия, а отец просто попал под телегу по пьяни, и его тетке не пришлось заниматься проституцией и выдавать его за слабоумного, чтобы ему позволили жить. Жизнь и смерть бедняков всегда была только их делом.
-Мистер Киль, поверьте, у меня нет никого, кроме Хэвлока. А у него нет никого, кроме меня. Проводите меня к нему, наконец. Вы сказали, что он был на Цепной улице, насколько все плохо?
Ваймс повернулся к Сэму.
-Младший констебль, передай-ка леди эту папку.
Сэм молча повиновался. Женщина открыла следственное дело, перевернула несколько листов. Ваймс наблюдал за ее реакцией. Результат его удовлетворил. С ее лица сошли все краски, а пальцы задрожали. Если это была игра, то ее следовало признать гениальной актрисой.
-Этот ублюдок за все заплатит. – Процедила она сквозь зубы.
-Если вы о Карцере, Мадам, то оставьте его мне.
-Я говорю про другого! Сержант! Вы сказали Рози, что дело срочное, а сами держите меня на пороге. Достаточно болтовни. Я хочу его видеть.
Ваймс медленно развернулся и толкнул дверь в кабинет Лоуни.
-Только после вас, мэм.
Она, шурша юбками, вошла в операционную.
-Ох, - только и сказала она, когда увидела укрытую покрывалом фигуру. Ваймс все это время пристально наблюдал за ней. Ни одной фальшивой ноты. Похоже, эта женщина действительно любила своего племянника, а рассказанная ею история объясняла слишком многое, чтобы он продолжал считать ее расчетливой сволочью.
Доктор встал из-за своего стола, где он делал какие-то записи в разложенные перед ним тетрадки, и подошел к леди Мезероле. Они склонились над молодым человеком, о чем-то негромко переговариваясь. Ваймс видел, как осторожно, с какой нежностью, она положила узкую, но (он по своему опыту знал) сильную ладонь на лоб племяннику, как изменилось выражение ее лица, буквально минуту назад еще бывшее жестким и решительным словно скала. Поразительное дело, но та привлекательность, которую признавал за ней Ваймс во время первой встречи и в которой отказал во время второй, как будто вернулась к ней обратно. Ваймс невольно залюбовался овалом ее лица, красиво вычерченными губами, высокими скулами и густыми ресницами, веером оттенявшими слегка вытянутые к вискам синие глаза. Внезапно его поразила мысль о том, что они же очень похожи – Хэвлок и его тетка. Она ведь сестра его матери? Леди Мезероле представляла собой яркий образец красоты присущей уроженкам Генуи, наверняка, они с сестрой были очень похожи, а Витинари просто унаследовал этот тип внешности. Ваймс отбросил эти мысли. Он никогда не питал слабость к женщинам Генуи, и уж совсем не пристало думать о таких вещах применительно к Витинари. В конце концов, его Сибилла олицетворяла собой совершенно иной тип привлекательности. Из задумчивости его вывел вопрос, который, по-видимому, был задан уже не в первый раз.
-Доктор Лоуни рассказал мне, что это вы принесли сюда Хэвлока и ассистировали ему, когда он работал. И я действительно потрясена, как яростно вы защищали его, в том числе от меня, когда подозревали, что я могу причинить ему вред. Хэвлоку повезло, что он оказался в таких надежных руках. Я не знаю, как отблагодарить вас за все. – Ваймс автоматически посмотрел в сторону доктора, который как раз укладывал полученные от Мадам деньги в верхний ящик стола. Ваймс знал, что доктор никогда не отказывался взять деньги за свою работу от клиентов, которые могли заплатить, и при этом никогда не требовал денег от тех больных, которые себе этого позволить не могли. Он помогал всем, кто приходил к его дверям.
-Ничего мне от вас не надо. Позаботьтесь о нем, как следует, и все.
Теперь уже леди Мезероле изучающее смотрела на Ваймса.
-Странный вы все-таки человек, сержант Киль. Разумеется, я о нем позабочусь. У меня есть Игорь, и он поставит его на ноги в течение пары дней. – Ваймс поднял брови. Найти Игоря в эти времена в Анк-Морпорке было весьма нелегко. Только при лорде Витинари ворота города открылись для представителей других видов. Теперь становились понятными истоки взглядов патриция. – Вы поможете мне донести его до кареты?
Ваймс кивнул, поднял на руки завернутого в покрывало мальчишку и пошел к выходу. Мадам, пожав руку доктору Лоуни, поспешила вперед, чтобы открыть перед ним дверь. Выйдя на улицу, они подошли к богатой карете, дверцу которой леди Мезероле также предусмотрительно распахнула перед Ваймсом.
-Можно вам задать еще один вопрос, перед тем, как мы расстанемся? – спросила она. – У меня накопилось много вопросов, если откровенно, но сейчас больше всего я бы хотела получить ответ на этот.
Ваймс утвердительно кивнул.
-Почему вы так беспокоитесь о нем? - Она кивнула в сторону племянника. – Я знаю, что вы порядочный человек и никогда не бросите другого человека в беде. Но вы приняли слишком близкое участие в судьбе совершенно незнакомого вам подростка, к тому же настолько бескорыстно, что я теряюсь в догадках насчет истинной сути ваших мотивов. Не спорьте! – Взмахом руки она пресекла все возражения со стороны Ваймса. – Когда дело касается скрытых мотивов и тайных интересов, обмануть меня невозможно. И я прекрасно знаю, что вы обнаружили в подвалах на Цепной улице множество несчастных, которые наверняка нуждались в помощи и участии. Но вы позаботились именно о Хэвлоке? Почему? Может, он вам тоже приглянулся?
Последний вопрос на фоне остальных, почти невинных, прозвучал для Ваймса ударом бича. Она что, сравнивает его с этими уродами из Особой полиции? Он почувствовал, как глаза его наливаются кровью, а мышцы рук непроизвольно напрягаются. Он влепил бы ей сейчас пощечину, не посмотрел бы, что она женщина, да жаль, руки заняты.
-Только содержательнице борделя могла прийти такая мысль! – выпалил он.
-Один-один, - спокойно ответила леди Мезероле, - Так мне и надо. Это была проверка. Простите, сержант. Я не сдержалась. К тому же доктор мне рассказал обо всем, что случилось с Хэвлоком. А тут вы со своей неожиданной заботой…
Ваймс прокашлялся.
-Ладно, мы квиты. Я тоже подозревал вас черт знает в чем.
Она улыбнулась одними уголками губ. По подсчетам Ваймса ей было где-то около тридцати пяти лет. В лунном свете ее лицо странным образом напомнило ему лицо взрослого патриция. Если бы он сейчас вдруг оказался здесь в том облике, в котором его помнил Ваймс, они были бы похожи, как брат и сестра.
-Но это не отменяет моего вопроса. Почему вы так за него переживаете?
Ваймс хотел отделаться общими фразами о том, что люди должны помогать друг другу, что для него ценна любая жизнь, но сейчас, глядя как завороженный на это лицо, он понял, что не сможет врать этой женщине.
-Я не могу вам объяснить. Но для меня и для многих важно, чтобы он выжил. Я на самом деле не могу. – Он извиняюще улыбнулся. – А сейчас давайте я занесу его в карету. Вы слышали, что сказал доктор. Ему нужно тепло.
Мадам вдруг улыбнулась, и, положила руки ему на плечи. Так как для Ваймса это оказалось полной неожиданностью, а также благодаря тому, что женщина была с него ростом, ей не составило труда воспользоваться его замешательством и накрыть его губы своими. Ваймс не успел закрыть глаза или отпрянуть. Он прижал к себе тело Витинари еще сильнее, чтобы не выронить, и послушно приоткрыл рот, позволив ей поцеловать себя. Словно в тумане он видел ее огромные серые глаза с длинными загнутыми ресницами, а жар поцелуя послал острый импульс возбуждения в пах. Когда она отодвинулась, он жадно хватал ртом воздух.
-Мне всегда нравились такие мужчины как вы, сержант. – С грустью сказала она. – Жаль, что у меня нет шансов. Рози сказала, что вы женаты, и я ей верю. В таких делах она не ошибается. Спасибо вам за все.
Ошеломленный Ваймс только перевел дыхание. Он на негнущихся ногах поднялся в карету и положил Витинари на мягкое сиденье. Потом оглянулся, и помог леди Мезероле забраться внутрь. Она охотно оперлась об его руку, и, сев на свое место, снова улыбнулась.
-Вы ничего не хотите сказать мне на прощанье?
Ваймс, теперь полностью пришедший в себя, заботливо подоткнул покрывало вокруг своего будущего патриция, а потом выпрыгнул из кареты.
Он вытащил из кармана сигару и раскурил ее под внимательным взглядом леди Мезероле. Ваймс выпустил колечко дыма в сырой предутренний воздух и заглянул в карету последний раз.
-Мадам, вы самая удивительная женщина из тех, кого я встречал. Мне тоже очень жаль. Спасибо, но вы правы, я женат. Удачи вам и… берегите его.
Ваймс захлопнул дверцу кареты. Усмехаясь про себя, он двинулся к двери докторского дома. Его ждали многочисленные дела. В первую очередь надо было сжечь следственное дело, которое Мадам забыла у доктора на столе, взять Сэма и отправиться к штабу на улице Паточной Шахты, чтобы основательно подготовиться к последней схватке с Карцером и его сволочами. Работы было невпроворот, и ее надо было завершить до 25 мая. До этой даты оставалось всего шесть дней.
Я не умею. Мне очень нравится. Это абсолютно в стилистике "Ночного дозора" (что не удивительно ) Ужасно интересно что будет дальше. И огромное спасибо и за этот фик, и за то что переводите с Клоуном...
У меня не получаются отзывы, потому что если написано хорошо, я туда просто вселяюсь, а как можно писать отзыв на мир в котором живешь? У вас получается очень интересный мир. Пока читаю, я верю что так все и было
Пратчетт вообще гениальный писатель. Мне кажется, если ввести его в школьную программу (ну хоть как внекласное чтение) мир очень выиграет. И за то что этот фик так ненавязчиво вписывается во вселенную Пратчетта, мое огромное спасибо. Пратчетт единственная вещь, в которой я совершенно не воспринимаю AU.
Ну вот, хотела о фике а получилось о себе. Бесполезный у вас читатель Но очень преданный!
Слуш, а я никогда и не рассматривала отзыв к фику как вариант диссера по теме. Просто нравится-не нравится - и этого достаточно. ))))))))) Так что спасибо за то, что тебе этот текст пришелся по вкусу. Постараюсь не разочаровывать тебя дальше.
спасибо на добром слове. Я понимаю, что с моей стороны было хамством его забросить. И вроде как продолжение в голове у меня тоже составлено. Но вот реал задавил. И не отпускает. Эхх. Но раз есть читатели, наверное, все-таки надо будет собраться с силами и дописать его. Вот.
Проду! Проду! Проду! Хмм. 5 по счету найденный русскоязычный фик по ПМ. Не устроить ли нам о этому поводу небольшой юбилейчик? (с) Кстати, из этих 5 только в одном патриция не пытали-убивали-издевались всячески. Да и Пратчетт не особо жалеет персонажа. То его свергает собственый секретарь, то пытается отравить поставщик свечей... Не понятно мне это (с) А мне, ИМХО, больше Снейпа напоминает фикрайтерского (из тех фиков где у него все достаточно под контролем)
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Но очень преданный!
Ничего себе! Обоснуйте, милорд, пожалуйста. 
- участник сейчас на форуме
