Старый Замок

Пепельные сумерки медленно заползают в комнаты. Небо уже приобрело

сиреневатый оттенок летнего вечера, только на западе догорает яркая

полоска - но вскоре и она растает, уступая место холодной сине-фиолетовой

гамме... Пахнет сыростью и прохладой стоячей воды, в саду слышно пение

цикад и нестройный хор лягушек со старого пруда. Когда мы только переехали

сюда, я все собирался приказать эльфам очистить его от тины, но потом

передумал - весь сад выглядит заброшенным и грустным, таким он нравится

мне - и зеленая ряска - это часть общего пейзажа... Тебе, наверное, тоже

понравилось бы - ты столько времени проводишь в уютном кресле на

веранде, слушая шелест листвы, днем скрываясь в тени, хотя лето выдалось

прохладное, и солнце не опаляет, а лишь согревает воздух. А я наоборот

люблю подставлять лучам руки, чувствовать их ласку, когда золотистые

блики пробегают по моей вечно бледной коже, словно бы гладят ее,

согревают, отдавая свое тепло... которое я, в свою очередь, даю тебе - ты

позволяешь мне брать твои ладони в свои, гладить тонкие холодные пальцы

- я всегда пытаюсь передать им хоть частичку солнечного тепла, - обводить

линии на ладонях... Днем я не позволяю себе большего. Но приходит вечер, и

я опускаюсь на пол рядом с твоим креслом и кладу голову тебе на колени, а

ты перебираешь мои отросшие пряди, так нежно, что у меня сдавливает

горло и становится трудно дышать - сладкая и болезненная судорога

сжимает сердце. И труднее всего - не заговорить, не проговориться - загнать

обратно все слова, что рвутся наружу... И я молчу. Я не произношу ни звука -

порой даже задерживаю дыхание. Потому что я знаю, что слова разрушают

всё. Однажды я уже сделал эту ошибку, и больше не хочу повторений - я знаю,

что сказка закончится, едва ты услышишь мой голос. А пока мы сидим молча,

окруженные лишь звуками засыпающего сада, можно претвориться, можно

обмануться. Я закрываю глаза, и представляю, что все эти прикосновения

предназначены мне, что именно обо мне ты думаешь, гладя мои длинные

волосы, порой касаясь кончиками пальцев моего лица... О чем думаешь ты, я

не знаю. Но догадываюсь - я становлюсь все более похожим на него, и тебе

ведь тоже несложно сейчас поверить, забыться в воспоминаниях - когда ты

точно также гладил такие же белокурые пряди, и он точно также прижимался

гладкой щекой к твоим ладоням...

Ты говоришь, что вернуть тебе зрение неспособно ни одно зелье. Может и так.

Но иногда мне кажется, что ты сам не хочешь прозреть. Вновь увидеть мир

значит столкнуться с правдой. А она в том, что его вот уже два года как

нет. Она в том, что я никогда не смогу быть им, и наше сходство, помогающее тебе

сейчас, станет жестокой, убийственной насмешкой... Порой мне хочется

высказать это вслух, хочется спросить, что же будет с нами дальше... Но

говорить нельзя. И я молчу, я закрываю глаза и вновь касаюсь губами твоей

руки. Иногда молчание и вправду золото, за которое можно купить короткую

иллюзию счастья...